ЗДРАВООХРАНЕНИЕ
МНОГОЛИКИЙ ТУБЕРКУЛЕЗ
ТУБЕРКУЛЕЗ - ГИДРА О ТРЕХ ГОЛОВАХ
Туберкулез - многолик. Ведь чахоткой болеем не только мы, двуногие, но и коровы, и верблюды, и куры, и прочая домашняя и дикая живность, начиная с лосей и кабанов и кончая воробьями.
Есть несколько видов палочек Коха. Одни вызывают так называемый бычий туберкулез, другие - птичий, третьи - человеческий. Беда в том, что для людей опасны и губительны все три вида, и все они могут ему передаться от больного существа. Коровы восприимчивы только к палочкам бычьего и человеческого туберкулеза. А у кур и всякой крылатой братии, к которой неожиданно примкнули свиньи, положение еще завиднее: сами они заражаются одним лишь птичьим видом, хотя могут быть переносчиками любого.
КОВАРНЫЕ ПАЛОЧКИ
Туберкулез не пустяк. Даже выздоровевшие несут в себе его след всю жизнь. Кстати, первая встреча с бациллами Коха, обычно еще в раннем детстве, в основном кончается благополучно, так как всем детям в роддоме делается прививка, и иммунная система с инфекцией справляется. Ребенок заражается, но не болеет. Правда, палочки не исчезают, не уходят из организма, а остаются в нем как бы в замурованном виде и подчас до последних дней человека сохраняют жизнеспособность. Если же он сильно ослабел из-за какого-то недуга, либо старость резко снизила иммунитет, либо у кого-то рядом чахотка, то бациллы могут активизироваться, увеличить свои ряды, и человек заболевает.
Бычий туберкулез коварнее и беспощаднее человеческого. Коварнее потому, что порою неуловим. Собственно, и человеческую форму туберкулеза тоже не так-то просто вовремя распознать: ее легко спутать с обыкновенной простудой и множеством других недугов. Однако палочки Коха все-таки чаще всего внедряются в легкие. Легкие же благодаря рентгеновским лучам доступны врачебному глазу. Бычий туберкулез нередко протекает скрытно, бывает внелегочным, например костно-суставным, железистым, мочеполовым, и поражает такие органы и ткани, которые ни для луча, ни для глаза недосягаемы.
Бычья форма и течет тяжелее, чем человеческая. И лечить ее труднее. Чем это объяснить? Тем, что болезненный процесс развивается очень быстро. А палочки Коха бычьего типа вдвое-втрое устойчивее к противотуберкулезным препаратам, чем их собратья (почему дело обстоит так, пока достоверно не известно). Поэтому терапия здесь особая: она не терпит обычной постепенности - движения по нарастающей. Наоборот, нужна безотлагательная лобовая атака - приходится сразу мобилизовывать самые мощные и эффективные средства. И лечение гораздо более длительное.
Выходит, там, где туберкулез многолик, мало обнаружить у больного бациллу Коха. Надо еще распознать ее вид. Каким же образом?
Под микроскопом возбудители всех видов туберкулеза выглядят одинаково, отличить их невозможно. До середины 60-х пользовались в основном биологическим методом типирования, основанным на различной чувствительности лабораторных животных к туберкулезным бактериям разного типа. Это было и дорогим, и сложным, и долгим делом.
Поэтому в мире все время шел поиск более приемлемых методов Они нашлись. Американец К. Конно разработал так называемую ниациновую пробу. Идея ее проста: палочки человеческого туберкулеза по сравнению с бычьим вырабатывают в питательной среде больше никотиновой кислоты - ниацина. Если в культуру добавить в присутствии цианистого калия хлорамин-Б, то она окрасится в ярко-желтый цвет.
Метод недорогой и достоверный. Только одно «но»: цианистый калий. Сильнейший яд, который требует осторожного хранения и осмотрительного обращения. На помощь пришли коллеги-биохимики. Как выяснилось, цианистый калий с успехом может заменить безопасная барбитуровая кислота. Теперь надежный тест сделался и общедоступным, и безвредным.
КАК РАЗОМКНУТЬ КРУГ
Итак, во всем мире люди в основном болеют человеческим видом туберкулеза. И инфекция передается преимущественно по «человеческой» цепочке: от больного к здоровому. Чтобы заразиться, надо близко и достаточно долго контактировать с заболевшим. Но в местах, где скот болен, инфекция непременно передается от животных людям. И наоборот, если заболевший пастух или скотник продолжает ухаживать за здоровым скотом. Один фермер из Германии, не заметив у себя скрытой формы недуга, за короткий срок заразил 48 коров. Подобные случаи не единичны. Так что порочный круг способен замкнуться.
История избавления от бычьего туберкулеза в развитых странах весьма поучительна. Согласно статистическим данным о распространении в мире этого типа болезни, собранным двумя немецкими специалистами, в первое послевоенное десятилетие - до 1954 года - каждый десятый больной туберкулезом на нашей планете страдал именно бычьей формой. Б начале 50-х годов она встречалась едва ли не у каждого третьего больного чахоткой швейцарца и немца, почти у каждого четвертого австралийца, восьмого венгра и т. д. Почему цифры столь велики? Причина - вторая мировая война. Она подорвала экономическую и кормовую базу во многих странах.
Сельскохозяйственные животные недоедали, жили порою в холоде и тесноте. Оттого и распространилась среди них туберкулезная инфекция. В 1946 году в Англии было заражено до 40 процентов домашнего скота, в 1950 году - столько же в ФРГ, 25 процентов в Австрии и Италии и примерно 18 процентов в Голландии. Минуло всего полтора-два десятилетия, и во многих государствах мира туберкулез крупного рогатого скота уже не превышал одного процента. А к 1977 году 17 из 27 стран Европы полностью от него освободились.
В Советском Союзе, к концу 60-х в девяти союзных республиках удалось довести его до крайнего и в общем-то безопасного минимума, а в двух республиках вовсе искоренить.
Выходит, можно покончить с этой бедой. Однако и зарубежный, и отечественный опыт убеждает: полумеры не годятся. Выход один-единственный - без промедления отправлять на бойню абсолютно всех больных и зараженных бациллами животных. Потом предстоит не менее решительная и трудоемкая процедура - продезинфицировать не только коровники, хлевы и кошары, но и скотные дворы, и даже пастбища. Ведь туберкулезные бациллы воистину всепроникающи и удивительно жизнестойки. Они не боятся ни 30-градусных морозов, ни высушивания, ни кислот, ни щелочей, ни спирта. То есть всего того, что смертельно для большинства их «коллег» - болезнетворных микробов. В высохшем состоянии они могут прожить в полутемном помещении, даже просто в углу комнаты до 120 дней, на стекле - до 220 дней, в белье, что хранится в шкафу, - 330 дней. На травинки, которые щипали больные коровы, со слюной животных обязательно попадают бациллы, сохраняющие свою силу месяц-полтора, а если они проникнут в почву, то и год.
Но все рекорды побивают возбудители чахотки, что находятся в навозе туберкулезных животных. Их болезнетворность может сохраняться десяток лет. Навоз используют не только как удобрение, но и как топливо, и как строительный материал.
Как же бороться с губительными палочками? Они боятся прямого солнечного света, кипячения, длительного нагревания при высокой температуре. Не выносят и некоторых дезинфицирующих растворов - в частности хлорамина, формалина, хлорной извести. Этим и пользуются, опрыскивая обеззараживающими составами и места водопоя животных, и луга, где они паслись, и землю вокруг коровников, и сами коровники, включая стены, окна, потолки и даже лампы под потолком. Месяцами прожаривают под прямыми и палящими лучами солнца навоз, сено, фуражное зерно. А если такое невозможно, навоз - явный рассадник заразы - уничтожают. Словом, все, что можно, дезинфицируют, кипятят, прокаливают, просвечивают, обстругивают, красят и пр. И только потом обработанные и обновленные помещения заселяют здоровым скотом.
Почему же силен туберкулез именно на востоке страны - в некоторых районах Поволжья, Северного Кавказа, Сибири, Урала и в особенности в полупустынях Средней Азии и Казахстана? И почему в этих краях его сила на селе ощущается куда явственнее, чем в городах?
Специалисты убеждены, что в сегодняшнем сибирском, уральском, казахском, киргизском селе слишком много, как они выражаются, факторов риска, то есть условий, способствующих развитию чахотки. Все-таки тамошним деревенским жителям и в быту, и на работе приходится много труднее, чем горожанам. К тому же они часто имеют дело с ядохимикатами, с аэрозолями, со всякого рода пылью, что не лучшим образом влияет на организм.
Достаточно вспомнить неласковость зауральских равнин. Трое суток вез меня поезд из Москвы в Алма-Ату, из них почти двое - по казахской степи. Аскетически суровой, почти одноцветной, иногда как бы заиндевелой от выступившей из почвы соли, с колючими кочками до горизонта и одинокими узловатыми карагачами. В долгую летнюю сушь буквально на всем серовато-желтый налет. Это вездесущая микроскопическая и почти невесомая лёссовая пыль - прекрасная среда для переноса туберкулезных палочек.
Впрочем, пыль - одна из деталей. Резко континентальный сибирско-азиатский климат особенно остро ощущают жители села, плюс дефицит воды и всякой растительности. Словом, существует масса обстоятельств, которые снижают иммунный статус организма. Тот перестает сопротивляться туберкулезным палочкам, а они всегда рядом с человеком. Тем более опасность возрастает, если больны сельскохозяйственные животные.
ТУБЕРКУЛЕЗ И КУЛЬТУРА ЗДОРОВЬЯ
В самом начале мы говорили, сколь преступна фигура умолчания в отношении туберкулеза. Много ли людям известно о чахотке? Неосведомленность о ней иногда прямо-таки пугающая. Тем более у граждан, которые как раз живут в краях, где свирепствует это заболевание. Вот, например, результаты опроса деревенских жителей Алтая в 1987 году. Треть опрошенных понятия не имела, что туберкулез заразен. Причем некоторые из них имели законченное среднее и даже высшее образование. Одна четверть ведать не ведала о профилактике болезни, то есть о существовании прививок и предупредительного лечения. А о туберкулезе домашних животных и о том, что он передается людям, знала лишь половина опрошенных. Картина весьма типичная.
Сегодня человек куда больше знает о том, что происходит, скажем, в космосе или в заповеднике Аскания-Нова, чем в собственном организме. Отсюда и бездумное отношение к своему здоровью. Но где набраться знаний? Из листовок, написанных казенным языком? Из назидательных лекций? Из правильных, но похожих друг на друга, скучных санпросветовских фильмов, которых, кстати, еще и мало?
Наша медицинская пропаганда себя не оправдала - сейчас это очевидно для всех. Она неубедительна, формальна. По-видимому, есть смысл переориентировать ее с просвещения на медицинское воспитание. И начинать его надо со школы.
Между прочим, эпидемиологи Казахского НИИ туберкулеза однажды пошли на подобный эксперимент. Работая в аулах Кзыл-Ординской области и пытаясь приобщить местных ребятишек к знаниям о туберкулезе, они стали проводить в начальных классах диктанты на эту тему. Эффект был поразительный. Школьная малышня - публика эмоциональная, очень восприимчивая и весьма настойчивая в своих желаниях - не только сама усвоила знания, но и, как говорится, понесла их в народ: родителям, родственникам, знакомым. Дети не успокаивались, пока взрослые не являлись в амбулаторию на флюорографию и профилактический осмотр, причем иногда чуть ли не силой волокли старших на прием к врачу.
Впрочем, не только в школьном ликбезе заключается медицинское воспитание. Одним медикам проблема явно не под силу. Нужны и специальные знания, и публицистический дар, и учет душевных особенностей людей. Необходима интеграция с психологами и социологами, своего рода педагогика здоровья, рассчитанная на людей всех возрастов и уровней образования. И, конечно, стратегия медицинского воспитания не может быть одинаковой в разных союзных республиках. Ведь приходится сталкиваться с народными обычаями и традициями. Как соблюдать такт? От кого научиться вести дело психологически тонко, чтобы не оскорбить национального чувства у представителя того или иного народа?
Словом, пришло время подлинной гласности и в отношении чахотки, и прочих «закрытых» инфекций. Гласности не самой по себе, а ради ликвидации невежества. Ради воспитания культуры здоровья. Без этого не победить туберкулез.
